ЯНКА ДЯГИЛЕВА "ПРОДАНО" (винил.вариант обложки)

1. На чёрный день
2. Мы по колено
3. Декорации
4. Особый резон
5. Полкоролевства
6. Берегись
7. Медведь выходит
8. Печаль моя светла
9. Я стервенею
10. Рижская
11. От большого ума
12. По трамвайным рельсам
13. Reggae
14. Стаи летят
15. Гори-гори ясно!
16. Домой!
17. Крестом и нулём
18. Продано!
19. Деклассированным элементам

Янка – голос, гитара;
Егор – эл.гитара, голос («Деклассированным элементам»).

Музыка и тексты: Янка Дягилева

Записано в январе 1989 года на домашней студии Сергея Фирсова
Продюсер, запись, звук: Сергей Фирсов

Реставрация и мастеринг: Garry Gapsef, Роман Трофимов
Оформление: hmury, Андрей Батура
Фото: Олег Зотов, Александр Митин, Валерий Федотов, архив  ГрОб Records

Спасибо Тимуру Базарову, Алексею Журавлёву, Анне Владыкиной и Олегу Грабко за помощь при подготовке издания

ОФФИЦИАЛЬНЫЙ БУТЛЕГ: ДОМОЙ! (1989)
То же самое, что и «Русское поле эксперимента». Записан в январе 1989-го у Фирика дома. Янка — вокал и акустическая гитара; я — электрогитара (да и то не везде). Запись предназначалась, как и мой вышеупомянутый альбомчик, для переправки во Францию и распространения там среди русской эмиграции, что с успехом и произошло. Название записи дал, кажется, Фирик, чем внёс крайнюю путаницу, так как у Янки, как известно, есть одноименный «оригинальный» электрический альбом. Правда, в то время, когда предпринималась фирсовская запись, он только планировался, и всё же...
Егор Летов. «Оффициальная альбомография ГрОб-Records» (1990)

Ещё один «классический» альбом из небогатой прижизненной дискографии Янки. Организатором его записи выступил заведующий фонотекой Ленинградского рок-клуба Сергей Фирсов, к этому моменту начинавший исполнять функцию директора «Обороны» и, по транзитивности, «Великих Октябрей».
Месяцем ранее, в декабре 1988 года, Фирсовым уже был записан акустический альбом Летова «Русское поле эксперимента» — работа во многом знаковая: как бы впоследствии Егор ни открещивался от него, данный релиз зафиксировал для поклонников его во многом привычную квартирно-акустическую ипостась.
Сибиряки выдвинулись в условные «Европы» сразу после жарких концертов, прошедших в НЭТИ 7 и 8 января 1989 года: «ГО» и «ВО» планировали отыграть электричество на двухдневном мини-фестивале в ленинградском ТКЗ «Время». Кстати, о Европах: концерт был организован практически специально под съёмку, которую вели французские телевизионщики, ангажированные Жоэлем Бастенером (в недавнем прошлом парижским панком, а в недалёком будущем — атташе по культуре посольства Франции в СССР), который совместно со своей женой Натали Минц и её братом Николя налаживал в то время экспорт отечественного рок-материала во Францию: в число групп, которые они вытаскивали в Европу, входили «Кино», «Звуки Му» и «АукцЫон». Список этот предполагалось пополнить киевскими «Воплями Видоплясова», таллиннскими «Не Ждали» и ядерными сибиряками.
Дабы познакомить французскую публику с новыми именами, необходимы были записи. В активе у французов уже имелся сборник «Rocking Soviet», готовились к выпуску «Le dernier des héros» («Кино») и «Comment Je Suis Devenu Un Traître» («АукцЫон»), а в перспективе планировалось издать также пластинки Башлачёва, Летова и Янки — собственно, с прицелом на Volya Productions и Just’In Distribution вся эта акустика и записывалась. Проект, впрочем, обещал быть достаточно долгоиграющим: например, Янкин диск стоял в планах где-то на 1992 год. Подобная пролонгация была связана с нелинейным финансированием: на деньги, получаемые с фактурного и по французским меркам ликвидного Цоя, предполагалось паровозиком понемногу протаскивать и более колючие альтернативные фигуры… впрочем, автокатастрофа на шоссе «Слока — Талси» положила конец этим наполеоновским планам.
Но до этого было пока ещё далеко, а в середине января в квартире Фирсова на проспекте Суслова, 19, происходила запись Янкиного альбома.
Технология записи была проста до гениального: электретный стереомикрофон JVC M-201 подвешивался над кроватью, на которой сидела Янка с акустической гитарой, параллельно электрогитара Летова втыкалась в линейный вход магнитофона и всё микширование осуществлялось как на заре звукозаписи: исключительно позиционированием микрофона относительно источников звука — до тех пор, пока не удавалось поймать некий золотой баланс. Запись велась на катушечник AKAI GX-4000D, а с его линейного выхода на кассетную деку AIWA AD-WX909. Бобину Летов забрал с собой, а кассетный оригинал остался у Фирсова.
Результатом этой однодневной сессии стали 19 песен: программа, хорошо знакомая по альбому «Деклассированным элементам», плюс несколько сравнительно новых вещей: «Домой!», «Гори-гори ясно», «Reggae», «Крестом и нулём» и «Продано». Янка, находившаяся в тот момент, возможно, на пике своей формы (поскольку опыт музицирования был уже достаточный, а мрака по жизни было ещё не так много), пела широко и открыто — несмотря на то, что той слякотной питерской зимой хворала и неделю отлёживалась на вписке в пустующей ЖЭКовской квартире на углу Фонтанки и Малого Казачьего переулка, крайне удачно сосватанной сибирякам Александром «Папиком» Канаевым.
Некоторая же местами проступающая отстранённость вокала, судя по всему, является следствием многократных повторений материала: по воспоминаниям Андрея Машнина, присутствовавшего на записи, Егор требовал перепевать песни по нескольку раз, добиваясь нужного ему эффекта, что Янке, судя по всему, не слишком нравилось.
После отбора дублей и выстраивания порядка песен получившийся альбом был окрещён «Домой!» и в таком виде пошёл народ. Впоследствии, после записи одноимённого электрического релиза, тождество названий стало вызывать определённое неудобство, поэтому в 1995 году при первом официальном издании акустического альбома на Manchester Files, его имя было логично изменено на «Продано!»
Имеет смысл отдельно отметить, что при мастеринге для издания 1995 года специалисты студии Calipso Music ориентировались на актуальные для того времени тренды цифровой звукообработки, в результате чего альбом зазвучал, пожалуй, излишне аскетично и сухо. Поэтому при подготовке настоящего издания в качестве исходника была использована не матрица Manchester Files, а альтернативная копия оригинальной записи, что позволило добиться несколько более мягкого, насыщенного и гармоничного звучания, соответствующего вариантам, ходившим в магнитиздате.
Хотя магнитоальбом не имел официального оформления, на его обложке по устоявшейся уже традиции размещена каноническая фотография Валерия Федотова с концерта в ТКЗ «Время» 23 января 1989 года (то есть буквально через полторы недели после записи), а в качестве иллюстративного материала буклета и диджипака использованы фотографии Александра Митина и Олега Зотова, сделанные ими во время совместного квартирника Янки и Летова, состоявшегося 27 января 1989 года на улице Боровой у Ольги Тарнавской.
Я-Ха, 10–19 октября 2023

Разглядывая на экране это издание, вспомнил более подробно один момент.
29 января 1989 года. Ярославский вокзал. Несколько минут до отправления поезда, провожающих уже попросили покинуть вагон, но я, немного нервничая, жду пока Егор — по моей просьбе — составляет мелким убористым почерком дискографию своего воображаемого лейбла, расписывает её в подробностях с указанием года то ли записи, то ли выпуска, а кое-где в скобках и года планировавшейся, как оказалось впоследствии, записи с тогда мне малопонятными обозначениями LP, EP, mini-LP. На листочке из школьной тетрадки.
Дискография «ГрОб-Рекордс» на тот момент вся умещалась на одной страничке и заканчивалась записанными парой дней ранее акустическими альбомами «Русское Поле Эксперимента» и «Продано!» После названий стояло взятое в скобки «оффициальный bootleg». Что такое bootleg я узнал накануне — у Егора в тот приезд была с собой невесть каким образом попавшая к нему семидюймовка с концертной записью «Big Black» тогда ещё никому не известного Стива Альбини. Чёрно-белая, самодельная, отвратительного качества обложка наглядно иллюстрировала неофициальное происхождение семидюймовки. Чудовищное качество — по-видимому, сделанной на встроенный микрофон кассетника записи — не давало усомниться в очевидной криминальности происхождения звуконосителя. Да и жёсткое нойзовое изнасилование крафтверкской «Das Model» и ушей слушателя добавляло сомневающимся, чтоб мало не показалось. (Днём ранее на концерте в МАМИ примерно такой звук Егор и выстроил.) Соединение двух вроде бы взаимоисключающих понятий в «оффициальный bootleg» вызывало когнитивный диссонанс — да ещё с обозначением воображаемого винилового формата. Пластмассовый мир тогда ещё не то что не победил, ещё и песни этой я не слышал, и представить себе издание на виниле всё это вопиющее безобразие было невозможно.
Когда в девяностых Олег Грабко выпустил на Manchester Files СD/MC эти альбомы, выглядели издания весьма скромно. Хотя несколько раз и переиздавались с незначительными изменениями в полиграфии и накатке на корпус носителя. Бедновато. Как и должны были выглядеть бутлеги. Ну а теперь цикл замкнулся, как тогда в вагоне Егор написал.
Оффициальный бутлег. Вот он, на LP. Как Егор и обозначил тридцать пять лет назад.
Олег «Берт» Тарасов, июль 2024 г.